В прошлой части мы расстались с Марией Манчини, когда она отправлялась в «ссылку», в Бруаж.
Все «свидетели» этого в один голос говорят, что Манчини была очень расстроена и несдержанна.
И это не удивительно. Была ли она в действительности влюблена в Людовика или нет, жизнь ее с этих пор должна была стать как минимум гораздо менее приятной. А то и просто невыносимой.
Вот тут я все-таки процитирую А. Дюма, который, хоть часто и не придерживается исторической правды, в этот раз все-таки фантазировал достаточно скромно. И если и добавил сцене художественности, то лишь самую малость:
«— У короля одна воля: та, которую ему диктует политика, та, которую предписывает ему польза государства.
— О, так вы не любите! — вскричала Мария Манчини. — Если бы вы любили меня, у вас была бы воля.
…
— Смотрите, — продолжала она, — кареты остановились, сестра ждет меня. Настала решительная минута. То, что вы скажете теперь, определит всю нашу жизнь… Ах, ваше величество! Вы хотите, чтобы я потеряла вас! Вы хотите, Луи, чтобы та, которой вы сказали: «Я люблю тебя», — принадлежала другому, а не своему королю, не своему владыке, не своему любимому? Ах, Луи, будьте мужественны, одно слово, только одно… Произнесите: «Я хочу!» — и жизнь моя сольется с вашей, сердце мое будет вашим…
Король не отвечал.
Мария взглянула на него, как Дидона на Энея в полях Элизиума, с гневом и презрением.
— Прощайте же, — сказала она. — Прощай, жизнь, прощай, любовь, прощай, небо!
И она сделала шаг в сторону. Король остановил ее, схватил ее руку и прижал к губам.
…
Она увидела влажные глаза короля, его бледное лицо, его сжатые губы и воскликнула с непередаваемым выражением:
— Ах, ваше величество, вы король, вы плачете, а я уезжаю!
Вместо ответа король закрыл лицо платком». (А. Дюма «Виконт де Бражелон или Десять лет спустя»)
Случилось это расставание уже после того, как Мазарини совершил свой «ход конем» и пригласил для знакомства с Людовиком и якобы последующего их бракосочетания принцессу Маргариту Савойскую. Встреча молодого короля и принцессы прошла в Лионе. Они встретились под напряженными взглядами всего двора. И нашли друг друга очень приятными.
Принцесса Маргарита Савойская
О принцессе Людовик отозвался спокойно-благожелательно: «Да, — сказал король, — она очень недурна и похожа на свои портреты. Правда, она несколько смугла, зато, как я заметил, удивительно сложена».
В целом, королеву-мать и Мазарини такой ответ удовлетворил. Не то, чтобы они в действительности планировали женить Людовика XIV на Маргарите. Однозначно более подходящей для Людовика XIV партией была Мария-Терезия. Но ответ короля давал надежду на то, что Людовик готов отступиться от прежнего своего требования — позволить ему жениться на Манчини.
А пока Людовик общался в Лионе с принцессой Савойской, Мазарини позаботился о том, чтобы об этой встрече узнал Филипп IV Испанский.
Мазарини надеялся, что известие о встрече Людовика с принцессой подстегнет того к принятию решения о браке Людовика с Марией-Терезией. Так и случилось.
«Узнав, что Луи XIV намерен жениться на Маргарите Савойской, Филипп IV произнес: «Этого не может быть и не будет!» и вызвал дона Антонио Пиментелли, который, не успев даже получить паспорт, устремился в Лион с одной мыслью, только бы не опоздать. И случилось так, что когда король, королева, кардинал, принцесса Савойская и ее дочери выезжали в одни городские ворота, Пиментелли въезжал в другие. Он тотчас же по приезде потребовал аудиенции у Мазарини и был принят.
Кардинал приветствовал давно знакомого ему визитера следующими словами:
— Или вы изгнаны из Испании королем, или приехали предложить нам инфантину.
— Я приехал, — ответил посланник, — чтобы предложить вам инфантину и вот мои полномочия на заключение брачного договора. — С этими словами Пиментелли передал Мазарини письмо Филиппа IV. — А. Дюма «Жизнь Людовика XIV»
С этого момента у Марии Манчини не осталось шансов стать королевой.
«Людовик XIV, не желая портить отношения с Мазарини, согласился на встречу с испанцами, но при этом твердо решил вести себя с инфантой так же, как с Маргаритой Савойской. Вдобавок он потребовал сделать крюк в Вандею, чтобы увидеться с Мари.
Свидание состоялось в Сен-Жан-д’Анжели. Влюбленные бросились друг к другу с такой радостью, что все свидетели этой сцены были взволнованы, и король, томимый желанием, еще раз пообещал своей нежной подруге, что женится на ней и разорвет мирные переговоры с Испанией.
На следующий день он с легким сердцем отправился в путь, не подозревая, какие страдания готовит ему Мари, которая решилась на величайшую жертву во имя своей любви.
Зная в деталях о ходе переговоров с Испанией, девушка, столь же сведущая в политике, как в музыке и литературе, внезапно осознала, что страсть Людовика XIV может иметь самые роковые последствия для всего королевства. И 3 сентября она написала Мазарини, извещая его, что отказывается от короля.
Эта новость повергла Людовика XIV в отчаяние.
Он слал ей умоляющие письма, но ни на одно не получил ответа. В конце концов он велел отвезти к ней свою любимую собачку. У изгнанницы достало мужества и решимости, чтобы не поблагодарить короля за подарок, который, однако, доставил ей мучительную радость.
Тогда Людовик XIV подписал мирный договор с Испанией и дал согласие жениться на инфанте. В этот день праздничные колокола гремели по всему королевству, а в Бруаже Мари заливалась горючими слезами.
«Я не могла не думать, – писала она в мемуарах, – что дорогой ценой заплатила за мир, которому все так радовались, и никто не помнил, что король вряд ли женился бы на инфанте, если бы я не принесла себя в жертву»…» (Ги Бретон. «Версаль на двоих. Книга о галантной любви Короля-Солнца и прекрасных дамах Версаля»)
Это не означает, правда, что пути их больше никогда не пересекались.
Но пока что все вот так…
Маршал де Грамон отправляется в Мадрид, чтобы официально просить руки испанской инфанты.
Мария мучается в Бруаже. Людовик — в длительном путешествии по югу Франции.
Анна Австрийская, чтобы не позволить влюбленным возобновить переписку, подговаривает сестру Марии – Олимпию, бывшую теперь графиней де Суассон, возобновить отношения с Людовиком. Те, если вы помните, уж были любовниками. Так что напомнить Людовику о прежних днях Олимпии не составляет труда.
Она снова сближается с королем. И, как говорят, по наущению Анны Австрийской пишет Марии в Бруаж письмо, в котором извещает сестру о добрых своих отношениях с королем.
«Несчастная изгнанница, принесшая столь мучительную жертву, не удержалась от жалоб. Она написала дяде трогательное письмо. Вот оно:
«Хотя предыдущее мое послание было отправлено всего два дня назад, осмелюсь еще раз потревожить Ваше преосвященство, ибо положение мое становится весьма затруднительным. Судите сами, права я или нет. Графиня де Суассон сообщила мне, что король оказал ей честь, беседуя с ней, как в былые времена… Умоляю вас о двух вещах: во-первых, пресечь их насмешки надо мной, во-вторых, оградить меня от злоязычия, выдав замуж, о чем прошу со всем смирением.
Разумеется, я не высказывала свою обиду графине, напротив, написала ей самое любезное письмо, поскольку мне хотелось показать, что я сохраняю силу духа в любых обстоятельствах. Только вам признаюсь я в слабости, так как от вас жду защиты. Надеюсь на вашу доброту, ибо нет никого, кто был бы более предан вам.
Мария».
Прочитав это письмо, Мазарини расчувствовался и одновременно встревожился. Он опасался, что король в конце концов узнает о кознях королевы-матери против Мари и что испанский брак вновь окажется под угрозой. Чтобы покончить с жалобами, он запретил Олимпии сноситься с сестрой, а затем объявил Мари, что она в скором времени выйдет замуж за коннетабля Колонна, арагонского вице-короля – красивого, молодого и богатого». (Ги Бретон. «Версаль на двоих. Книга о галантной любви Короля-Солнца и прекрасных дамах Версаля»)
(продолжение следует)
Comments